Кабрицкие хутора
Заметный след в развитии района оставило эстонское население. В книге «Земля моя рыбинская» говорится: «30 января 1900 года было образовано Кабрицкое сельское общество в 8 километрах на юго-восток от села Бородино. Заселялся хутор Кабрицкий выходцами из Эстонии Псковской губернии. Главной причиной переселения было безземелье, а в Сибири земли на всех хватало – только трудись. В 1914 году на 2220 десятинах земли было 127 дворов (хозяев). Хозяйства в основном были крепкие, зажиточные.
К 1925 году относится образование сельсовета (именно эстонского, так как русского языка многие не знали). Из постановления делегатских сходов следует, что образовано 140 самостоятельных хуторов-хозяйств. Выполнение плана по сдаче зерна, мяса на Канский комбинат никогда не срывалось. Жизнь на хуторах была разумной, трудовой. В Сибирь отправляли учителей из Ленинградского училища со знанием эстонского языка.
К коллективизации хуторяне отнеслись отрицательно, поэтому уже в 1931 году хутора разогнали. Люди разъехались в близлежащие сёла. А в 1938 году начались репрессии против эстонцев с формулировкой «контрреволюционная деятельность, создание националистических группировок». Из бывших жителей Кабрицкого 54 человека расстреляны 24 июля 1938 года в городе Канске. 13 осуждены на разные сроки и не вернулись домой. Впоследствии все они были реабилитированы…»
Сету и лютеране
Историю Новой Печёры собрал и бережно сохранил бывший директор школы Эдуард Иванович Рауд. Эдуард Иванович родился в деревне Новая Печёра в 1918 году. Окончил семь классов эстонской школы и поступил в Ленинградский эстонский педагогический техникум. После его окончания, в 1939 году, вернулся в родную деревню. Около 40 лет проработал в школе, 34 из них директором. Материалы, собранные Эдуардом Ивановичем, сохранили бесценные исторические сведения: «В конце девятнадцатого века в село Рыбинское прибыли первые эстонские крестьяне – уроженцы Печёрской волости.
Ходокам предложили Сыргильский участок, который на то время был свободен, – примерно в десяти километрах от Александровки, где уже было несколько домиков. Улица была разбита на отдельные приусадебные участки, и здесь расположились Матвей Кузьмин, Иван Семёнов, Федот Григорьев.
Для каждой усадьбы был отмерен участок шириною в пятнадцать саженей. Через каждые пять домов – переулок.
Спустя два года, в начале лета 1894 года, ходоки приехали сюда с семьями, с ними прибыли и другие переселенцы с Запада. Недалеко от озера вырыли землянки и принялись заготавливать лес для домиков да корчевать лес на будущих полях. Некоторые новосёлы осенью успели посеять немного ржи.
Переселенцам выделили по сто рублей на приобретение скота и покупку продуктов. Кроме бытовых неудобств, людей и скот мучили комары, мошкара, пауты. А зима стала для людей самым тяжелым испытанием.
Но, несмотря на все трудности, через год на усадьбах появились первые домики – временные небольшие хатки. Кстати, такая особенная архитектура в Новой Печёре сохранилась и до сих пор. Семьи расширяли подворье, рожали детей. Пристраивали к этим хаткам большие, добротные дома.
Сюда приезжали эстонцы из других волостей Эстонии. Они были другой веры – лютеране и селились на другом конце села. Так и жили – на нижнем конце села эстонцы православной веры – сетукене, а на верхнем – лютеране. И долгие годы их разделял огромный забор. Большой вражды не было, но в гости друг к другу не ходили и совместных браков, естественно, не было».
Местные жители до сих пор помнят эти времена. Сейчас в Новой Печёре нет деления на сету и лютеран, слишком мало осталось эстонцев.
Фото из архива Новопечёрской библиотеки
